Похититель снов [= Похитительница снов ] - Мэри Бэлоу

Виконт Роксли, похоже, без ума от супруги и предан ей всей душой. Хотя он прекрасно воспитан, приятный собеседник, всем было ясно, что он не видит никого, кроме жены. Это снискало ему всеобщее одобрение. Роксли смотрел на нее с такой нежностью, что другие супружеские пары невольно начинали завидовать их счастью. И когда пошли слухи, что он ведет себя как хозяин Кедлстона, никто не хотел думать о нем плохо. Напротив, все приняли это как должное: было бы странно, если бы такой человек, как виконт, позволил жене командовать собой, хотя она и богата.

Да, Роксли – настоящий мужчина; таково было мнение женской половины общества. Самые смелые из дам добавляли (разумеется, когда поблизости не было мужей), что и внешне он весьма недурен. Мужчины отзывались о нем с не меньшим уважением, ибо Роксли сумел поставить себя так, что графиня признала в нем хозяина.

Даже леди Беатрис в конце концов сдалась – наверное, потому, что Найджел не старался завоевать ее расположения. В беседах с ней он выказывал уважение и рассудительность, в результате чего несколько дней спустя после возвращения леди Беатрис в Кедлстон она уже больше не считала его безмозглым щеголем. Она одобряла то, что Роксли обсуждает дела с Кобургом и подолгу разъезжает по поместью, желая определить масштаб предстоящих работ.

Что касается леди Матильды, та с самого начала прониклась к нему самыми теплыми чувствами. Он совершенно покорил эту даму, сказав, что она может рассчитывать на его помощь в любое время дня и ночи, поскольку ее брат живет за десять миль отсюда, а племянник и того дальше.

А Пейшенс просто обожала его.

– Как ваша нога? Не болит? – спросил он как-то, провожая ее до дому. Служанка Пейшенс шла чуть позади. – Я никогда не прощу себе, если вы будете хромать.

– Ах, милорд, нога у меня совсем прошла! – заверила его Пейшенс, улыбаясь. – Я сама виновата: следовало быть внимательнее. Вы тут ни при чем. И я все равно рада, что так получилось: вы с Кассандрой остались тогда наедине у водоема, а теперь женились на ней.

– Я должен поблагодарить вас. – Виконт почтительно поднес ее руку к губам. – Водоем – самое романтичное место в мире. Оно как нельзя лучше подходило для того, чтобы сделать предложение вашей кузине.

– Правда? – Ее широко распахнутые глаза улыбались. – Но ведь вы уехали в тот же день! Я так огорчилась, признаться.

– Меня попросили уехать. Моя любимая решила поразмыслить в мое отсутствие, сможет она жить без меня или нет. К счастью, Кассандра пришла к выводу, что нет.

Пейшенс была очарована его искренностью.

– О, я так счастлива за вас! – воскликнула она. – Господи, как я рада! Но как кузина могла сомневаться?

– И то верно. – Виконт лукаво подмигнул ей. – Должен признаться, я всю неделю места себе не находил от волнения. Ну а как вы, мисс? Неужели небезызвестный нам обоим джентльмен намерен до конца своих дней жить в двенадцати милях от вашего коттеджа?

Пейшенс залилась краской.

– Да, – продолжал виконт, – некоторые джентльмены слепы на оба глаза, глухи на оба уха, а вместо сердца у них камень. Таких непременно надо.., подтолкнуть.

Пейшенс рассмеялась:

– Для Робина я всего лишь маленькая кузина, милорд.

– Что ж, – возразил виконт, поигрывая лорнетом, – в таком случае кое-кто непременно напомнит мистеру Барр-Хэмптону, что время идет своим чередом и маленькие кузины вырастают и превращаются в прелестных молодых леди, которые в общем-то совсем и не кузины иным джентльменам.

На этом они расстались, весьма довольные друг другом, как два заговорщика.

Однажды утром, собирая с Кассандрой розы в саду для леди Матильды, Пейшенс решила выразить подруге свою радость.

– Ax, Касс! – воскликнула она. – Это похоже на сказку. Виконт Роксли так хорош собой, так мил и так предан тебе! А ведь всего месяц назад ты совсем не знала его. Как был бы счастлив дядюшка, если бы дожил до этого дня!

Кассандра выдавила из себя улыбку – одну из тех, каким обучилась на второй день после свадьбы. Нет, Пейшенс не должна ничего знать. Она уже жалела, что все рассказала Робину и попросила у него помощи. Их с Найджелом семейная жизнь – ее личное дело. Кроме того, Кассандра опасалась, что все узнают, какую глупость она совершила, когда приняла первое и единственное важное решение.

Поэтому она переменила тему:

– Робин был так внимателен к тебе, когда ты подвернула ногу. Ему не хотелось уезжать домой, уверена. Он никогда раньше не останавливался в коттедже.

– Да, он был очень добр ко мне, совсем как брат, – согласилась Пейшенс.

Кассандра скорчила забавную мину.

– И как раскрыть Робину глаза – ума не приложу! – сказала она, почти в точности повторяя слова своего супруга.

– Да глаза-то у него открыты, – печально отозвалась Пейшенс. – Но видит он не меня, а тебя. Боюсь, ты разбила ему сердце. Касс.

– О нет! – Кассандра села на скамью, положив восемь роз с длинными стебельками к себе на колени. – Ты имеешь в виду ту сцену в саду, Пейшенс? Это совсем не то, что ты подумала. Забудь о том, что видела.

– Может, ты и права, но меня Робин не поцеловал на прощание. Он был такой хмурый, задумчивый – даже мама это заметила.

– Просто Робин боялся показать, как ему трудно расставаться с тобой.

– Касс, – Пейшенс взглянула на кузину со спокойным достоинством, – не пытайся убедить меня в том, что еще не все потеряно. Я не ребенок, и такие слова меня не утешат. Я женщина, хотя мне всего восемнадцать. Ничто не заставит Робина полюбить меня. Насильно мил не будешь. Я не стану сохнуть от тоски. Придет время, и я выйду за кого-нибудь замуж и обрету собственный дом и семью.

Кассандра склонила голову набок. Ах, если бы и она могла на это надеяться!

– Но я буду всегда любить Роба. – Пейшенс уткнула нос в розу и сделала вид, будто вдыхает ее аромат. – Я всегда буду его любить, но ни одна живая душа об этом не узнает. Вот так. Все кончено, но я жива, мир по-прежнему прекрасен, и розы так сладко пахнут. – Пейшенс улыбнулась, и Кассандра узнала в этой улыбке себя – такую, какой она стала за последние две недели.

Но кузина права: жизнь продолжается, и мир прекрасен. И розы пахнут так сладко.

Кассандра не уставала удивляться, наблюдая за своим супругом, когда они бывали с ним в обществе или принимали гостей. А ей теперь часто приходилось появляться с виконтом на людях, поскольку тетя Би вернулась в Кедлстон и каждый день к ним приезжали с визитами. Теперь она видела его внешний лоск и хорошие манеры совсем в другом свете. Это не более чем маска, скрывающая истинное лицо Роксли – лицо незнакомца. И тем не менее ее влекло к нему помимо ее воли.

По отношению к ней он вел себя неизменно ровно и предупредительно, даже когда не возникала необходимость разыгрывать влюбленного супруга. Дважды виконт просил позволения войти к ней в спальню. Она отвечала отказом. Но он воспринял решение Кассандры без видимого раздражения. Роксли сдержал свое обещание и посвящал жену во все дела, касающиеся благоустройства дома и поместья. И это не было формальностью. Виконт, спрашивая совета Кассандры, прислушивался к ее мнению. Если он был не согласен с ней, то прямо заявлял об этом и выражал желание обсудить все более детально. Иногда в спорах побеждала она, иногда – Роксли.